в Японии у меня было что-то вроде кори (которая имела свои достаточно глубокие причины), и японский доктор (который, возможно, учился в Германии; как бы там ни было, это был Доктор «до мозга костей») со всей серьезностью мне сказал, что я должна принять все меры, что я нахожусь на начальной стадии этой чудесной болезни, что, в особенности, я не должна никогда жить в холодном климате, то и это… Я худею и т.д. Это было в Японии; затем я приехала сюда и рассказала об этом Шри Ауробиндо, он посмотрел на меня и улыбнулся; и с этим было кончено, мы никогда больше не говорили об этом. Мы больше об этом не говорили, и этого больше не было! [Смеясь] С эти было полностью покончено. Когда спустя год я встретилась с доктором S., я спросила его. «Совсем ничего, все прекрасно», — ответил он, — «совершенно ничего, ни следа.» И я ничего не делала, не принимала никаких лекарств, не проходила никакого лечения. Я только сказала об этом Шри Ауробиндо, и он посмотрел на меня и улыбнулся.
     Что же, я убеждена, что это так, вот и все. Но физический ум не верит в это. Он верит, что все такое очень даже может быть в высших областях, но когда мы находимся в Материи, вещи подчиняются закону Материи, что там все материально и механистично, что есть механизм, и когда механизм… и т.д. и т.п. (не с этими словами, но с такими мыслями). Так что надо все время работать над этим, все время говорить ему: «О! Перестань городить все свои трудности, успокойся!»

Сатпрем «Агенда Матери» 6 том, 10 июля 1965г.

     Это мое великое лекарство. Вчера три четверти дня я оставалась так [в медитации]. Все думали, что я спала (!), и они очень заботились о том, чтобы не разбудить меня (так-то лучше, это было любезно). Вот так все в порядке, все идет хорошо.
     И телу тоже лучше, это единственное лечение; для меня это единственное лечение: принести этот Мир, этот Свет — широкий-широкий, спокойный-спокойный — тогда клетки принимают привычку быть немного более гармоничными.
     А иначе все идет не так.
     Я не верю в докторов. Я прикладываю всю мою добрую волю, но я не верю в курсы лечения, я не верю в докторов. Когда я нахожусь в этом состоянии, и доктор дает мне лекарства — я смотрю на их действие: они вызывают столь же беспорядка, сколько и приносят блага. Они делают хорошо одному и вредят другому. Так что надо затем улаживать это. Из этого нет выхода. И, кроме того, мне делают одолжение, давая мне детские дозы! Если бы мне давали взрослые дозы, я думаю, что… Это интересно, очень интересно (!)

Сатпрем «Агенда Матери» 4 декабря 1965г. 6 том

     (По поводу последней «Болезни» Матери)
     Это было то, что люди называют «черной магией» — я не называю это черной магией, но это была враждебная формация, которую я видела во всех деталях как раз 5 декабря. Я видела ее как раз 5-го декабря, и затем я поняла. И это было чрезвычайно интересно, но невозможно повторить. 5-го, во время медитации, я знала, что это было (на следующий день после того, как ты приходил). Чрезвычайно интересно. Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе об этом, но это очень-очень личное.
     После полудня 5-го, после того, как я ясно поняла и увидела все, сделала все, вдруг… (ты знаешь, как Шри Ауробиндо снимал болезни: как рукой, приходившей и снимавшей боль), это пришло вот так, и «болезнь» была убрана, буквально убрана вот так, и МГНОВЕННО телу стало хорошо. О, ты знаешь, я еще изумлена.
     Точно словно капюшон был накинут на голову, а затем что-то сняло его: пуф! все симптомы, все ушло. Это чудесно.
     Когда эта Сила заработает, мы увидим кое-что.
     Но в течение четырех-пяти лет, каждый год тебя атаковали к 5-му декабря.
     А, да. Все это — часть одной и той же вещи. Это то же самое
.      Более четырех-пяти лет, больше этого. Только… как бы там ни было, когда я объясню это, будет понятно.
     Но я видела это не в человеческой мысли, совсем нет, не так, как люди понимают: я видела это таким, как оно есть, а также то, что допускает эти атаки — не только допускает, делает их не только возможными, но и НЕОБХОДИМЫМИ для трансформации тела.
     Проще говоря, все это для того, чтобы держаться, вот и все. Это все — терпеть, держаться.
     Но в тот момент, как это ушло, буквально на полсекунды раньше, пришло… Как объяснить это? Это такое простое, естественное и не сложное, о! это такое простое, что казалось детским. Как если бы мне сказали голосом, похожим на голос Шри Ауробиндо: «Ты сильнее и можешь отбросить мячик», что-то подобное. Но слова — ничто; это было ощущение нечто вроде… живости, ощущение, которое имеешь в ранней молодости, когда ты полон дерзаний и энтузиазма — ощущение, что я запросто могу отшвырнуть их и их «грандиозные» формации, как лев отшвырнул бы крысу. Совершенно тот же род отношений. И это нечто вроде энтузиазма длилось как вспышка, и в то же время, точно в то же время [жест: как отбрасывание капюшона], пуф! — ночь и день.

Сатпрем «Агенда Матери» том 6, 7 декабря 1965