Осень-2009
Сон про каньон. Как я была в каньоне. Никто кроме меня не понимал, что это каньон. Пейзаж очень приятный. Мягкий и прозрачный. По дну текут реки и ручьи. Реки тоже совсем прозрачные, не очень глубокие, даже камушки видны на дне. Я хожу там, поворачиваю куда-то. И там, куда я свернула, находится Египетский сфинкс сверху на пирамиде. Я так удивилась, что и он тоже здесь. Деревья там небольшие хвойные, как небольшие полупрозрачные пушистые сосенки. И ручьи тоже неглубокие прозрачные. Люди там были. Несколько мужчин. О чем-то разговаривали. Одна женщина, с которой мы пытались разойтись на тропинке и у нас это получилось. Ощущение воздуха, пространства. И сверху солнце. Солнце очень высоко. Очень-очень высоко. У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на солнце. Оно очень сильно высоко. Мне хочется показать этот ракурс Коле. Чтобы он посмотрел, как это красиво, и чтобы я взяла его взгляд на это, так как хочу именно посмотрел, как он смотрит на это солнце из глубины. Из глубины Земли.
NATALIE

Лето 2009 г.
Сон про Сатпрема и Суджату. Королев
Один раз ночью я была у Сатпрема и Суджаты. Вернее так, я попала в комнату, где находится Суджата. Комната замкнутая и какая-то темноватая, но сама Суджата в золотистом свете. Я разговаривала с ней. Мы сидели рядом и показывали друг другу браслеты и украшения на руках. Меня Суджата приняла, как сестру. Бесконечно дорогую сестру. Меня так никто не принимал, а от Суджаты исходит Любовь. И мне как-то внутренне было очень хорошо. Я чувствовала, что очень устала от закрытости других людей, а у неё сердце полностью открыто. Себя я ощущала как-то глубже, а её шире.

И вот это ощущение, что она приняла меня как сестру, оставалось, когда я проснулась. Такого чувства я никогда не испытывала. Потом она привела меня к Сатпрему. Сатпрем находится в другом месте. Он был как голова в Свете и как-то сверху, очень-очень высоко. На меня он смотрел с некоторым удивлением. Я там сразу стала маленькой, и меньше ростом и как ребенок. Я ему что-то рассказывала, причем мне пришлось даже как-то нажать и я помню только последнюю фразу, что я ребенком была в Индии в Митуре.

Сатпрем не на том плане, где Суджата и было только его Сознание. А Суджата в моем сне была в теле, как и я. Рядом с ней я была такая же, как в реальности, а рядом с Сатпремом уже как ребенок.
NATALIE

23.06.09 Сославино
Процедура лишения жизни. Я стою в очереди на нее. Всем как бы известно, и мне в том числе, как это происходит: нужно приготовить последнюю фразу, потом, когда подходит очередь, встаешь на небольшой помост (или у какой-то доски-детали не помню).

Та, что лишает жизни, вооружена какой-то длинной иглой (возможно, это шприц), которую она вводит в шею. Но до того, как она это сделает, обреченный на смерть произносит заранее им самим приготовленную последнюю в жизни фразу.

Вот и моя очередь. Фраза моя у меня на устах: «Божья Матерь с нами». Эта фраза во мне родилась сразу. Она как-то не выстрадана, не вымучена, а сидит во мне как нечто вещественное, материальное, что надо отдать, выдать из себя в предназначенный для этого момент.

Я встаю на отведенное для процедуры место. Меня беспокоит только одно – насколько болезненным будет укол. Произношу мою фразу, и тут же рука женщины – палача отработанным, привычным движением вводит иглу мне в шею. Слава Богу, не очень больно, - думаю я и концентрируюсь на уходе из тела (я знаю как это происходит). Сердце начинает давать сбои. Мое сознание совсем готово к переходу и я жду, когда оно отделится от тела. Но этого не происходит. Вместо этого я вдруг начинаю осознавать, что могу остаться в теле. Понимаю еще, что все присутствующие и женщина-палач не допускают даже мысли, что такое возможно. Во мне умещаются два чувства-состояния. Одно - я хочу и пытаюсь покинуть тело, а с сознанием ничего не происходит, оно совершенно не меняется, с телом я или без него. И другое – я обладаю способность удерживать жизнь в теле, несмотря на смертельный укол и отказ сердца работать (именно на остановку сердца направлено действие укола!). Я не знаю, что выбрать. Я не готов к такому повороту. ПРОСЫПАЮСЬ.
NANIK

Декабрь 2000 г.
Сон про прошлую жизнь. Времена эпохи Средневековья, или Свещенной Инквициии. Идет процесс. Будут кого-то судить. А я там как независимое расследование. Я должна определить виновен человек или нет. Моих слов очень ждет один человек, который будет судить. И это не формальность . Мои слова, это то, что имеет вес. Самое главное. А я в процессе расследования понимаю, что человек невиновен, и еще одно, что я не смогу это доказать, все, что я скажу, будет извращено, если я буду искать свидетелей, их будут убирать, как будто их не было.

Следующий эпизод. Я в комнате с двумя людьми. Мужчина и женщина. В придворных костюмах, в париках, напудренные, напомаженные с накрашенными губами. Они очень умны, извращенны, ум какой-то дьявольский, изощренный. Видимо, я пытаюсь выкупить этого человека. Я предлагаю им какие-то кубки из золота, С гранеными ножками и т.д. Они мне говорят, что сама видишь, ножка не та, еще что-то не то. Я чувствую, что они придираются. Не знаю, что делать, и спрашиваю у них, что ему будет, а они говорят, подумаешь, ерунда – и называют пытку. От этого у меня кровь стынет в жилах, я понимаю, что после этой пытки, это уже не человек. Это ничто. У меня там начинается просто истерика. Они говорят, ну что же ты так убиваешься? Не забывай, что у него клеймо. Я говорю – нет. Они говорят – да. Я им говорю: «Покажите». И мне как-то подносят тело этого человека. Обнажают его, и я вижу на его плече клеймо. И я понимаю, что это означает его принадлежность к какому-то ордену. И поэтому его может судить суд этого ордена. А суд более жестокий и жесткий. Меня охватывает ужас, я понимаю, что это правда. Эти двое мне говорят, но у тебя ведь тоже клеймо. Мое клеймо означает принадлежность к другому ордену. Он называется перст Афродиты. И означает, что меня не может судить никакой другой суд. А послана я для того, чтобы восстанавливать справедливость. И вместо этого используют меня. Все мои слова будут извращены и обращены против.

Следующий эпизод. Я выхожу к людям, к народу. Мне все советуют, сделай одно, сделай другое, а я чувствую, нет, нет, не то, не то. Одна женщина мне называет имя Уитман Сьюмэн. Это юрист, он все сделает для меня. Я запоминаю имя, но понимаю, что искать этого человека мне нельзя. Его тут же уберут. Я не знаю, что делать. И ухожу. Ухожу из этого города совсем.

Следующий эпизод. Иду по дороге. Город остается сзади. Там идут приготовления к казни: палачи, топоры в красном бархате, строятся помосты. На небе сгущаются тучи, причем небо просто чернеет. А я начинаю молиться: «Господи! Мы во тьме и невежестве. Тьма над нами сгущается! Научи, что делать! Помоги!» И вдруг в процессе молитвы я понимаю, что нужно провести что-то типа следственного эксперимента, что тогда, что-то не сложиться в обвинении и выявятся какие-то несоответствия. Я понимаю, что должна найти этого юриста, но не сама, мне нужна помощь папы, он для меня найдет Уитмена Сьюмэна. Это я должна буду сказать папе и, именно, папа будет осуществлять поиск свидетелей, т.к. посланникам кардинала никто не может препятствовать. Я поворачиваюсь и возвращаюсь обратно и – просыпаюсь.
NATALIE

Осень-2000
Я еду в машине вместе с Матерью. Машина едет очень быстро, от такой езды у меня перехватывает дыхание. Мать находится за мной а меня как бы выдвигает впереди себя. Я сижу или нахожусь рядом с окном. За окном пейзаж необычайной красоты. Он очень земной и в тоже время ощущение неземной красоты. За окном мелькают березки, белоствольные, небо ослепительно голубое, трава зеленая-зеленая, одуванчики очень яркие, прямо золотые. Все цвета яркие, насыщенные и в то же время какие-то чистые. Рядом с Матерью я чувствую себя какой-то тонкой и плоской. И как-то она выдвигает меня впереди себя, а сама находится сзади. Причем, ощущая себя такой тонкой, я одновременно понимаю, что это моя максимальная наполненность. Чувство восторга от всего этого и от движения очень сильное. Я чувствую, что не могу так быстро. И прошу у Матери чуть-чуть помедленнее и – сразу просыпаюсь. Причем внутренне еще произношу эти слова.
NATALIE

1993(?) Красногорск
Я стою на самом краю пропасти. Передо мной, надо мной и внизу океан серебристо-голубого света. Он пугает необъятностью и в то же время манит меня. Мне достаточно сделать даже не шаг, а легкое движение вперед, и я окунусь в эту бесконечную бездну, в которой, я хорошо это знаю, захватывающая дух свобода, полет. Жутковато, но я уже решился, потому что осознаю, что это сон. И вдруг далеко впереди на небе над пропастью, несколько справа, я различаю летящий по направлению ко мне… самолет? Предмет приближается. Нет, это живое существо розового цвета. Я делаю шаг навстречу ему и в следующую секунду становлюсь им, этим существом, летящим в серебристом пространстве. Ощущаю головокружительный восторг, а еще через минуту открываю глаза и просыпаюсь. Я уже не сплю. Вижу свою комнату, но почему-то, сверху. Где-то внизу подо мной кровать, а на ней лежит мое тело. Очень медленно и мягко опускаюсь и соединяюсь с ним. Опять открываю глаза. Теперь уже телесные.
NANIK

Март 1992 года, Красногорск
Трава, открытое пространство, какое-строение на траве, глиняный домик или сарай. Женщина замазывает какую-то прямоугольную нишу над дверью. Я подношу ей в ведрах воду. Прошу ее отпустить меня, т.к. вижу, что около нее стоят два наполненных до краев ведра. Но она не отпускает. Говорит, что вода всегда нужна! Дело у нее идет плохо. Штукатурка или глина подает на землю, не держится, отверстие никак не замазывается.

Потом она же в чем-то белом в глубине сарая, а я с фотоаппаратом в качестве фотографа на свадьбе, на которой она – участница или невеста, неясно. Вдруг она уже становится молодым человеком в матросской одежде. Я пытаюсь навести фокус фотоаппарата, но никак мне это не удается – то я сам куда-то отплываю назад, то матрос слишком близко оказывается. Рядом с матросом стоит его двойник, которого я больше чувствую, чем физически воспринимаю.

Мешает съемке и погода. Солнце то скрывается за тучи, то появляется, но ненадолго. Смотрю на небо. И уже не могу оторваться. Вижу яркое желтое солнце, плывущее между черных туч. Оно больше обычного, но глаза не слепит. Ощущение немного зловещее. С двух сторон солнечного круга появляются еще два таких же по размеру диска, но они абсолютно черные. Медленно они сближаются с солнцем, грозя закрыть его совсем. Вот уже частично они заползают на солнечный диск, еще немного и скроют его совсем. Я поражен увиденным, изо всех сил надеюсь на то, что этого не произойдет. Думаю, что это, наверное, НЛО. Пытаюсь все же это все сфотографировать. И вот наступает все-таки темнота. Такая, что становится жутко, совершенно беспросветная ночь. И в этой темноте медленно начинает обозначаться солнечный диск, черные диски как-то стушевываются, немного расходятся, но продолжают находиться рядом. Но я уже завороженно наблюдаю, как на небе переливается золотым вибрирующим светом полный солнечный диск. Постепенно на нем проявляется изображение детского улыбающегося портрета по грудь. Это мальчик с приятными чертами лица. Я не могу понять – это сын Вася или я сам в детстве. Изображение держится долго, можно его хорошо рассмотреть, хотя покрыто как бы поволокой. Цветистая рубашка с короткими рукавами, светлые волосы, пейзаж на заднем плане. Я очарован, поражен, переполнен эмоциями, но в то же время удивительно спокоен. Вдруг рядом с солнцем, из ничего возникает живой веер, расширяющийся поток золотистых искорок, салют. Этот салют из искрящихся золотых точек висит неподвижно в воздухе, сам становится этим воздухом. Просыпаюсь.
NANIK